Песнь Льда и Пламени Джорджа Мартина среди читателей имеет славу произведения, где использовано, а впоследствии разрушено множество литературных штампов, пришедших к нам из различных эпох. Вследствие этого при анализ данного произведения на штампы колониального искусства представляется особенно интересным, так как возможно будет проследить не только, как автор воплотил штампы, но и впоследствии развенчал их.
Два достаточно освещённых «иных» народа в саге – одичалые и дотракийцы. И обоим народам свойственны черты, которые приписывают искусству колониальных эпох. Оба народа изначально безличны. Читатель видит их глазами двух героев, которые почти ничего о них не знают, следовательно и одичалые и дотракийцы предстают абстрактными дикарями, которые периодически совершают набеги на цивилизованные земли, где живут герои и от которых эти земли необходимо защищать силой (как поступает Ночной Дозор, в борьбе с одичалыми) или хитростью (как делают купцы в Эссосе, чтобы не дать дотракийцам атаковать их города).
Отрицание свободы менее заметно в описании одичалых, хотя, в рассказах о них постоянно упоминается, что они воруют женщин и детей из Семи Королевств. Дотракийцы же являются рабовладельцами, что неоднократно подчёркивается и подаётся на контрасте с городом, где живёт Дейенерис, чьими глазами мы их видим, и где рабовладение отсутствует. Так же дотракийцы склонны к деспотии, внутри их племён, кхаласаров, вождю, кхалу, подчинены все дотракийцы и, единственными, кому дозволяется обсуждать мнение кхала, являются его наиболее приближённые воины. И даже им не дозволяется оспаривать прямой приказ, это закончится поединком (а кхал всегда сильнейший воин).
Несомненно, с этими двумя народами связаны страх и непонимание. Семь Королевств используют Стену и Ночной Дозор для защиты своих территорий от одичалых, большинство страшных сказок на севере о них, непослушных детей пугают в том числе и одичалыми. О дотракийцах в Эссосе тоже рассказывают страшные легенды о разрушенных ими городах и уничтоженных народах (которые, отчасти, являются правдой).
Непосредственно в женских образах эти два народа не выражаются (а дотракийцы, скорее наоборот, имеют подчёркнуто маскулинный образ) при этом для обоих народов характерен подчёркнутый эротизм. Так у одичалых считается нормальным вести половую жизнь вне брака для женщин и выбирать себе любовников открыто, что для средневековых Семи Королевств очень странно и воспринимается как распущенность. В случае дотракийцев эротизм ещё более подчёркнут, так на свадьбе Дейенерис, дотракийцы вступают в половые контакты на виду у всех и совершенно случайным образом. Так же в их культуре считается нормальным делить жён с наиболее верными воинами.
Присутствует тут и альтернатива обществам, к которым принадлежат герои, но это скорее лежит в области развенчивания постколониального мифа, который в первые знакомства с двумя народами выстраивает автор.
Единственная черта, которая не присуща этим народам – пассивность. Напротив эти, по сути, первобытные общества, куда активнее средневекового общества Семи Королевств и античного общества Эссоса. В некотором роде присутствует пассивность в развитии. Эти народы тысячелетиями живут в первобытном обществе, но эта ситуация характерна для всего мира и должна считаться художественной условностью.
Теперь же интересно рассмотреть, как автор развенчивает созданный об «иных» народах миф и показывает, что быть другим – не плохо.
Проникнув при помощи героев чуть глубже в общество дотракийцев и одичалых, мы постепенно узнаём, что многое из сказанного ранее – миф. Так, на самом деле оба эти общества куда более свободны, чем общества Семи Королевств и Эссоса, но выражается это не во внешних символах и манифестах, а во внутренних установках. И одичалые и дотракийцы объединяются только вокруг того, кого считают достойным лидером. У них может присутствовать определённая клановость, но только если сын (у одичалых порой и дочь) докажет, что не уступает отцу. У одичалых куда более свободными показаны женщины, там они равноправные члены общества: воительницы и защитницы, а не кукольные принцессы, которых полагается освобождать. У дотракийцеев женщины находятся в подчинённом положении и сильно страдают от отношения мужчин, но именно у них Дейенерис учится быть сильной и смелой, те черты, которые не одобряются у женщины в обществе, где она жила до этого. Преувеличенный эротизм народов не развенчивается автором, но подаётся под другим углом. Как ещё одна грань свободы, когда общественная мораль не вправе решать, как тебе распоряжаться своим телом. Также народ дотракийцев подаётся как способный к изменениям, нехарактерным для большей части мира, когда, следуя за возглавившей их Дейенерис, совершает немыслимые ранее вещи (начиная с того, что принимает женщину в роли вождя). Одичалые также показывают готовность к переменам, когда идут на мир с Ночным Дозором, вражда с которым насчитывает тысячи лет, ради своего спасения, принимают Джона - главу Дозора в качестве своего вождя (и, вероятно, в ещё не написанных книгах будет показано дальнейшее преображение этих народов). И в этой другой точке зрения и скрыт иной путь. Не похожий на тот, что у крупных цивилизаций. Имеющий свои плюсы и минусы. И который, для достижения наилучшего результата, необходимо объединить с путями Семи Королевств и Эссоса.
